Над колыбелью этого младенца в ноябре благословенного тринадцатого года прошлого века незримо склонились две музы – Мельпомена с трагической маской и Талия – с комической. Обе древнегреческие красавицы коснулись черной макушки крохотного Моисея Немчина – иначе откуда в нем, могилевском мальчишке из-за еврейской черты оседлости, неиссякаемый запас творческих сил, огромный заряд таланта и острого желания творить?
Совсем не театральный наш Нарьян-Мар стал для него путеводным – четыре раза он покидал его и четырежды возвращался. В общей сложности он прожил здесь более четверти века и создал его небольшую, но вполне убедительную театральную историю.

Пришествие первое и второе
Первое пришествие Моисея в заполярный город на Печоре случилось в августе 1938 года. За плечами 24-летнего Немчина имелась к этому времени богатая биография, полная переездов и гастролей. На страничках трудового списка мелькали названия: Ленинградский техникум сценического искусства, Архангельский ТЮЗ, Ленинградский театр «Живая книга», Вологодский ТЮЗ. Актер, администратор, режиссер и директор – мастер на все руки, способный сотворить чудо и создать театр на пустом месте. Сформировали хорошую труппу, обучили на ленинградских курсах группу ненецкой молодежи, привлекли в массовку и на эпизодические роли школьников и студентов. Жизнь кипела, все были молодые, красивые, влюбчивые, веселые. «Вспомнился Нарьян-Мар тридцать девятого года. Сугробы снега почти до второго этажа. В редакции чуть ли не каждый вечер, в первый день недели обязательно, страстные споры о поэзии, обсуждение рассказов. Когда в театре выходной, и я непременный участник этих вечеров, литературных понедельников», – с ностальгией вспоминал на склоне лет Моисей Аркадьевич. Для него довоенный Нарьян-Мар – живые еще друзья и товарищи, эмоции, чувства, вкус жизни. И ведь получилось многое – три сезона удалось успешно отработать, поставили 86 пьес, но все планы зачеркнула начавшаяся война.
Летом 1943 года Моисей Аркадьевич привез в Нарьян-Мар Котласский драматический театр, в котором служили многие бывшие нарьян-марские актеры. Добирались «на перекладных», по только что построенной Печорской железной дороге, потом восемь дней на пароходе «Кажим» по реке.
«Помогли нам в управлении железной дороги, которое тогда находилось в Котласе, выделив два товарных вагона. В одном было имущество – декорации, костюмы, осветительная и другая аппаратура, а в другом устроили нары в два этажа, поставили железную печку, запаслись дровами и поехали», – вспоминал Немчин о поездке сорока театральных работников и четырех детей в придачу. Второе пришествие было коротким, на гастролях показывали пьесу Афиногенова «Нашествие». Всего в июле–августе с успехом прошло 60 спектаклей. Для военного Нарьян-Мара это было, конечно, событие!

Пришествие третье и четвертое, оно же последнее
В 1946 году профессиональный театр в Нарьян-Маре возобновил работу. Но почти сразу начались организационные неурядицы – собранный с бору по сосенке коллектив бурлил, клокотал интригами и скандалами. Премьеры проваливались, репертуар подбирался неудачно. В марте 1947 года Моисей Немчин, как волшебная палочка-выручалочка, был срочно приглашен в заполярную столицу. Третье его пришествие началось триумфально: посыпались премьеры и спектакли, выросли сборы. Апофеозно-триумфально прошел сезон 1947/48 года – 25 премьер, 225 спектаклей, 30 тысяч зрителей, доходы составили почти 200 тысяч рублей. С большим успехом удалось поставить несколько многоактных пьес со сложными декорациями, бутафорией, светом: «Константин Заслонов» А. Мовзана, «Молодая гвардия» А. Фадеева, «Горе от ума» А. Грибоедова, «Вас вызывает Таймыр» А. Галича и К. Исаева. «Нарьян-Мар был очень театральный город – на каждой премьере был аншлаг», – вспоминал те годы старожил города Георгий Иванович Попов. Тем более оглушающе выглядело закрытие Нарьян-Марского драмтеатра по решению Комитета по делам искусств РСФСР с резолюцией – «как неоправдывающий себя в финансовом отношении». Обидный и незаслуженный эпилог, но не будем забывать – страна вставала из руин, и каждая копейка была на счету. Однако театральные зерна, брошенные в предвоенные и первые послевоенные годы, вскоре дали обильные всходы.
Осенью 1950 года состоялось четвертое – и самое длительное – пришествие Немчина на ненецкую землю. Требовалось возглавить Дом культуры и создать любительский драмкружок – и снова почти на пустом месте. Со скромным финансированием, на голом энтузиазме он начал собирать любительскую труппу. Окружная газета приветствовала рождение зародыша будущего театра новогодними пожеланиями:
За месяц упорным трудом
Выстроил он «Солнечный дом»,
За месяц трудом неустанным
Устроил он «Свадьбу с приданым»,
Сейчас еще месяц не вышел,
А «Голос Америки» слышен.
С кружком театральным в ладу
Трудитесь и в новом году.

Одиннадцать лет Немчин кропотливо взращивал поначалу маленькое, хиленькое «деревце» – драматический кружок при Доме культуры. Приходили и уходили желающие выйти на сцену, постепенно сколачивался, наращивался костяк настоящих, до мозга костей театралов-любителей, таких же преданных и неистовых служителей Мельпомены и Талии, как их бессменный лидер Немчин, единый во многих лицах – режиссер, актер, директор, снабженец, гример. Вежливый, обходительный, красивый Моисей Аркадьевич умел заинтересовать, растормошить, завести доморощенных артистов. Его правой рукой был друг и единомышленник, отличный художник и хороший артист Анатолий Иванович Юшко. Из фанеры и досок, используя ткани, кисти и краски, он создавал настоящие шедевры декораций.
Были за эти годы успехи и неудачи, утомление от скромных возможностей и нарьян-марского непритязательного быта. Не раз хотелось все бросить и уехать, но идея театра за полярным кругом была так близка, так осязаема. Спасали природные оптимизм и обаяние, умение найти общий язык с начальством и подчиненными, с самодеятельными актерами и актрисами. За 11 лет коллектив подготовил 30 многоактных и 74 одноактных пьесы, удалось сыграть 270 спектаклей, которые посмотрели свыше 40 тысяч зрителей.

Народный театр
Тем временем в стране разворачивался театральный бум, в больших и малых городах ежегодно открывались десятки самодеятельных театров, лучшим из которых позднее присваивались звания народных.
В 1961 году состоялось долгожданное решение о создании Нарьян-Марского Народного театра, начались золотые, закатные годы творчества Немчина. 11 октября приступили к репетициям первого спектакля – «Левониха на орбите» белорусского драматурга Андрея Макаенка. А уже через полтора месяца – долгожданная премьера, имевшая шумный успех. Народный театр сплотил удивительно разных людей: бухгалтера горисполкома Евгению Крапивину и кочегара городской электростанции Павла Фролова, заместителя заведующего окроно Михаила Истомина и прораба Владислава Данилова, пилота Рудольфа Титова и рабочего типографии Юрия Куркина, воспитательницу детсада Нину Мокееву и домохозяйку Нину Петрову, радиотехника Георгия Попова и рабочего геологической экспедиции Евгения Чупрова. В последующие годы состав труппы Немчина расширился и в 1965 году насчитывал 48 человек. Все эти люди пришли на театральные подмостки добровольно, желая попробовать себя в роли артистов.
Незавидна доля самодеятельного актера – в свободное время приходили на репетиции и занятия по сценическому мастерству и актерской речи, готовили костюмы и реквизит, самостоятельно гримировались, выезжали на гастроли по селам и деревням. Что втягивало их в могучую орбиту Немчина? Побыть в актерской шкуре, побыть кем-то другим, проработать артикуляцию, дыхание, проверить текст, прослушать звучание фразы, произносимой своим голосом. Прорепетировать, поискать, пострадать, подумать, поспорить вместе с актерами и с режиссером. Прочувствовать себя в этой среде не сбоку, не сверху, не рядом даже, а снизу. Побыть сначала маленьким, вторым, третьим актером, исполнителем эпизодической роли, чтобы оценить значение одной реплики, очерчивающей в эпизоде образ всей роли. А потом вырасти до главных ролей! Премьерное волнение, мандраж, нервные перекуры. Незабываемы театральные ароматы – клея, лака, красок, обгорающего железа электроаппаратуры, сосновой воды и доносящихся из артистических уборных запахов грима, гуммозы, вазелина и репейного масла. И наконец, с тихим шорохом расходятся створки занавеса, и выход к публике, как в космос – к сотням глаз, знакомых и незнакомых, изучающих и сочувствующих, под яркий, ослепляющий свет софитов. А затем игра, игра «с нервом», с эмоциями, на полную катушку!» – писала в ту пору «Няръяна вындер».
Одна из статей сохранила для нас живую картинку гастролей немчинского театра:
«Трактор тянет на прицепе по заснеженной тундре не совсем обычный груз – бутафорские деревья с ярко-зеленой хлорвиниловой листвой, театральную мебель, реквизит. Где только не побывали артисты Нарьян-Марского Народного театра – и в Хонгурее, и в Каратайке, и в Нельмином Носе, в Нижней и Верхней Пеше, в Волоковой, в Мезени, в десятках пунктах Верхне- и Нижне-Печорья и побережья Баренцева моря. На каком только транспорте не приходилось передвигаться им: на оленях, ездовых собаках, вертолетах, пароходах, катерах, лодках. Тысячи зрителей аплодировали артистам; около 150 тысяч телезрителей смотрели спектакли Народного театра. Трудно актеру Народного театра совмещать основную работу со своей второй профессией. За каждой подготовленной ролью – 30–40 репетиций, бессонные ночи в период выпуска спектакля, бесконечное количество часов самостоятельной работы, помощь театру в изготовлении костюмов, декораций, реквизита».
Ежегодно Ненецкий окрисполком утверждал график гастролей театра, руководители организаций выделяли транспорт, освобождали артистов от работы, председатели колхозов и заведующие сельскими клубами помогали в вопросах размещения и питания.
Народный театр рос и развивался, и уже не вмещался в те скромные помещения, которые имелись в его распоряжении. Немчин сообщал в 1963 году:
«Прежде всего мы мечтаем о своем помещении, где будем репетировать пьесы на сцене, когда нам нужно, где будем начинать спектакли в удобное для нас и зрителя время, где сможем разместить все свои ценности – костюмы, парики, реквизит, библиотеку. Мечтаем о хорошо оборудованной, механизированной, насыщенной светоаппаратурой сцене, о вместительной, теплой, уютной репетиционной комнате».
За восемь народно-театральных лет режиссер Немчин поставил несколько десятков пьес – русскую и зарубежную классику, злободневные и модные, подзабытые и актуальные произведения, работал даже на местном материале (пьеса «Сын тундры» об Иване Павловиче Выучейском). Но, пожалуй, самым ярким, солнечным пятном в истории Народного театра осталась постановка в 1964 году знаменитой пьесы Карло Гольдони «Слуга двух господ». Это была смелая и рискованная затея, но Немчин и его соратники справились с ней. Восторженную рецензию выдала по этому случаю Елизавета Розинер, режиссер-консультант Центрального дома народного творчества:
«Естественно, что в этом, как и в других спектаклях Народного театра, можно найти немало погрешностей: и в постановке, и в поведении исполнителей, и в костюмах. Но почему-то не хочется их искать, на них останавливаться. Ведь нетрудно себе представить, какие титанические усилия пришлось приложить и режиссеру, и художнику, чтобы костюмы итальянских аристократов и купцов не резали глаз, а маленькая клубная сцена с подобием кулис воспринималась, то как прогретая солнцем венецианская улица, то как богатые покои венецианского купца Панталоне или как гостиница кума Бригеллы. И совсем неважно, что в глубине сцены, за резным парапетом набережной, нет и намека на голубые воды венецианской лагуны, а над сценической площадкой клуба моряков не ощущается простор теплых тонов итальянского неба. Гораздо важнее другое – что внутренний ритм и сценический темп комедии Гольдони не нарушен на сцене Народного театра, и зритель верит в этих сценических героев с их горячей кровью и южным темпераментом».
Стоит отметить, что в этом спектакле Немчин взял на себя роль Труффальдино и, несмотря на возраст, сумел блестяще представить плута и весельчака, обслуживающего двух хозяев.

Заслуженно заслуженный
В 1964 году коллектив Народного театра получил большой подарок – новый, каменный Дом культуры или, как называли его горожане, ДК. Его уютные стены помнили постановки Немчина. Бархатный бордовый занавес, роскошные люстры, красивые кресла, осветительное оборудование – он старался привнести в маленький заполярный ДК красоту и изящество ленинградских театров. Здесь была большая, хорошо освещенная сцена, прекрасно «одетая» и оборудованная по последнему слову тогдашней техники.
11 апреля 1968 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР Моисею Немчину присвоили почетное звание Заслуженного работника культуры «За заслуги в развитии художественной самодеятельности». Это случилось в предпоследний год его работы в Нарьян-Маре. Последняя страница была перевернута, в 1969 году Моисей Аркадьевич перебрался в тихую милую Гатчину. Здесь он оказался в привычной атмосфере, возглавив Дом культуры. Пьеса его жизни завершилась 27 ноября 1986 года – тридцать лет тому назад.