Как НШИ стала вторым домом для колгуевских ребят

В сентябре нынешнего года исполнится 55 лет как я приехала из Бугрино учиться в подготовительный класс Ненецкой школы-интерната им. А.П. Пырерки. Меня, как и многих других поселковых ребят с острова Колгуев, оторвали от родителей и увезли в Нарьян-Мар.

На пароходе с моржами

На одной из детских фотографий – я в шубке и белых сапожках на празднике День оленевода. Во всём этом наряде меня и отправили в школу-интернат.

При погрузке на пароход «Мудьюг» один мой сапожок улетел в море. Почему? До острова корабли подойти не могли, было мелко. От берега до парохода ходила дора (баржа), на которой нас и возили. Был шторм, и на пароход нас грузили в сетке для переноски грузов. Загрузили несколько школьников, вот мой сапожок в этой качке и толчее улетел. Не помню, кто поделился своей обувкой. Так началось моё путешествие в неизвестность.

Правда, я была не одна, со мной был мой старший брат Саша, который учился в седьмом классе. Потом каждый год в конце августа мы ожидали прихода судна, чтобы ехать в интернат. Первые годы ездили на пароходе «Мудьюг», потом – на теплоходе «Юшар».

Иногда нас «полоскало» во время поездки, было очень плохо. Зато, когда было хорошо, мы бегали по кораблю. Однажды даже видели на проплывающей мимо льдине моржей. Помню, громко кричали и кидали им конфеты драже.

Республика НШИ

Перед отъездом мама обрезала мою длинную косу – знала, что в интернате нас всё равно остригут под ноль. До третьего класса мы ходили лысые. Теперь бы этого никто не допустил, а раньше это было нормой.

После прибытия нас устроили в спортзале на матах, а с утра всех повели в СЭС на дезинфекцию. И этот спортзал, и эта дезинфекция нас ожидали каждый раз после каникул. Для меня это всегда было что-то ужасное, но неизбежное.

При поступлении в школу, в отличие от многих детей, которые не знали русского языка и говорили только на родном ненецком, я хорошо говорила на русском, как и все колгуевские ребята. В нашем посёлке в те времена было много русских. Они работали в детском саду, школе, совхозе и других учреждениях.

В комнатах мы жили по 15–20 человек. Было очень тесно, даже проходов почти не было, но жили очень дружно. Устраивали представления, сделав занавес из покрывала, играли в куклы и строили домики из подручных материалов.

В третьем классе нас приняли в пионеры. Помню, это происходило в спортзале, и была красная дорожка. Я очень этим гордилась. Позже меня одну из первых приняли в комсомол – это надо было заслужить.

Нашим воспитателем, доброй мамой на долгие 11 лет стала Галина Дмитриевна Попова. Наша Галина Дмитриевна даже научилась говорить немного на ненецком языке, чтобы помочь детишкам адаптироваться к интернатской жизни. Она учила нас всему, что умела сама, разучивала на домашних занятиях стихи и песни, играла с нами в интернате и уходила домой далеко за полночь. И всегда 4 ноября поздравляла меня с днём рождения, приносила конфеты или яблоки в подарок.

Галины Дмитриевны давно нет с нами, как и многих наших любимых воспитателей и учителей. Время бежит, не стоит на месте. Интернат дал мне очень много хорошего, это был мой второй дом.

Защитник

В августе 1967 года школа-интернат переехала в здание на Смидовича, 23. Я помню, как бегала за старшим братом Сашей и помогала ему переносить какие-то вещи из старого здания в новое.

Мама дала наказ Саше смотреть за мной, следить, чтобы никто не обижал меня. Иногда он вспоминал о братских обязанностях и на перемене подходил ко мне и спрашивал, кто меня обижал.

Мне приходилось вспоминать, кто же дал мне повод плакать. Он быстро разбирался с моими обидчиками, мальчишками моего и других классов, своим методом – давал им подзатыльник. Зато больше никто и никогда меня не обижал. Через год Саша окончил 8 классов и поступил в ГПТУ.

Активистка, комсомолка

В НШИ было самоуправление, мы дежурили по школе, столовой и интернату, чистили картошку (по несколько мешков), подметали полы в коридорах, комнатах. Я была очень вспыльчивая особа. Когда на кухне мыла посуду, воспитатели слышали, как летают железные миски и кружки, то говорили: «Это Апицына (моя девичья фамилия) дежурит, опять она не в духе».

Несмотря на вспыльчивый характер, моя фотография частенько висела на доске почёта школы, но не столько за учёбу, сколько за активное участие в общественной жизни.

В девятом классе я с Олей Талеевой посещала городской патриотический клуб «Корчагинец». Вместе с другими ребятами из города ходили перебирать картошку на овощебазу, чтобы заработать денег на поездку в Ригу.

В марте была чудесная поездка в Ригу на слёт клубов патриотического воспитания. Там мы с Олей в первый же день умудрились заблудиться. Только по особым приметным знакам нам удалось найти улицу и школу, где нас устроили. Зашли в здание, а там наша группа уже собралась идти на поиски.

Я очень любила читать. Часто после уроков и обеда шла в городскую библиотеку. Очень увлекалась историей. Библиотекари к моему приходу уже готовили книги, которые рекомендовали прочитать.

После школы я решила поступать на учителя истории, но, к моему большому сожалению, там надо было сдавать иностранный язык, с которым у меня были большие нелады. Хотя я очень любила уроки немецкого, которые вела Галина Еремеевна Коровина. Я ходила в школьный клуб интернациональной дружбы, переписывались с немецкими ребятами из ГДР.

Колгуевское братство

Мы, колгуевские дети, были далеко от родного дома, острова, и, может, поэтому всегда держались друг друга. В тёплое время весной и осенью мы дружно играли на улице в разные игры: догонялки, прятки, казаки-разбойники, лапту, ножички. Зимой рыли в сугробах длинные ходы. Если кого-то обижали из младших, мы все дружно приходили ему на помощь.

Нас возили домой только на летние каникулы. Я подсчитала, что за 11 лет проживания в интернате была дома на каникулах от силы 22 месяца. Колгуевских ребят стали вывозить на каникулы спецрейсами только с 1979 года, когда наш класс уже выпустился.

В школе мы всегда чувствовали себя хозяевами, особенно во время каникул. В интернате оставались только мы и детдомовские ребята, с которыми мы тоже всегда дружили. И моя лучшая подруга Нэлли была из детдома. Мы с ней до сих пор дружим и поддерживаем отношения. Став постарше, в интернате мы сами устраивали танцы, хотя нас часто за это и ругали.

Несколько раз после окончания школы мы с одноклассниками устраивали встречи, общались и вспоминали с большой любовью годы учёбы в НШИ. Время идёт, а мы, как тогда, в интернате, держимся друг за друга.

Юлия Ледкова

Нарьян-Мар – Бугрино