Инга Артеева

Поторапливаю Новый год!

Он приходит опять, волшебством и надеждами полон,

Полон искренних чувств и веселого смеха детей!

И неважно – в больших городах или маленьких селах

Люди разные станут друг к другу немного добрей.

Все найдут в себе силы от вязких забот отрешиться,

Улыбнуться открыто и нужные вспомнить слова,

И по искренней вере дано будет лучшему – сбыться,

А плохое – сердца неизменно начнут забывать.

Кто-то скажет: «Да ладно, неправда, чудес не бывает!»

Но и даже к таким вот «фомам» это чудо придет.

Потому что наполнится жизнь волшебством вся – от края до края!

Потому что без чуда не входит в дома Новый год!

***

Новый год примчала Тройка-птица,

В рыжей гриве – снежный звездопад!

Полная подарков колесница,

Каждый будет весел, добр и рад!

Каждый будет счастлив и беспечен,

Будет светел мыслей хоровод,

Все прозреют: истинен и вечен

Дивный чудный праздник – Новый год!

***

Нам радость несет новогодняя сказка –

Веселый волшебник в нарядных салазках

С улыбкою доброй стучится в наш дом,

Чтоб встретить нам праздник за щедрым столом!

Чтоб дети здоровы и веселы были,

Чтоб верили в сказки и ладили с былью,

Пусть помнят уроки седой старины

И пусть никогда не узнают войны.

Ксения Просвирнина

Эпизоды зимы

Зима. Мороз. Простуда. Ветер.

Салазки. Снег. Веселье. Дети.

Морозный Север. Лед. Упряжки.

Шарф. Валенки. Холод. Варежки.

Деревня. Печь. Тепло. Уют.

Новый год. Куранты. Смех. Салют.

* * *

Я бежала по хрупкому снегу

В беззаботное детство спеша.

От зимней и снежной неги

Пела Муза, искрилась душа…

Кружились шальные снежинки,

Падали мне на ладони.

От ветра катились слезинки,

От счастья, конечно, они…

Салазки скрипели несмело,

Бежали на горку детишки,

Купались в сугробах умело,

Смотрелись, как белые мишки!

Я вспоминаю зимы детства,

Не вьюгу, не мороз, а радость –

Картины, слишком дорогие сердцу.

Ах, зимушка-зима, ты ж моя слабость!

2013 г.

Егор Талеев

Встреча

Рассказ (отрывок)

…Сэвся, приехав в Калюш, в изумлении остановил оленей:

– Откуда столько домов?.. Какие большие...

В центр города он не поехал. Олени Сэвси и сам он привыкли к тишине. От того сейчас олени неспокойны. Они бьются и рвут упряжь. Сэвся всех их по одному распряг и привязал к столбам. Хорошо, что попался знакомый русский, который увел Сэвсю к себе, а то бы он не знал куда идти.

После чаю Сэвся задумал выйти на улицу. А выход-то и забыл. Он долго бродил по коридору: раз наткнулся на уборную, дергал много дверей и все не те. Отчаявшись, Сэвся продолжал открывать каждую дверь по порядку и неожиданно попал в комнату Пэти.

Вошел и стал у порога. Комната была пуста.

Сэвся рассматривал на стенах портреты вождей: Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, потрогал шкапик в углу, наполненный книгами. Подошел к столу и пальцем покружил диск у открытого патефона. Движимый присущим для ненцев любопытством Сэвся обратил внимание на радиоприемник. Ему, как ребенку, захотелось покрутить блестящий черный кружочек со стрелкой. Осторожно и опасливо он дотронулся до него. Ничего. Крутнул...

Раздался треск и кто-то басовито громко заорал на всю комнату:

–... в исполнении артиста большого...

Сэвся без оглядки бросился к двери.

На пороге он столкнулся с Пэти.

– Куда? Зачем? – удивленно отступил Пэти.

–На улицу... пусти... там кто-то кричит...

Только тогда Пэти понял в чем дело и громко расхохотался.

– Не бегай. Чудак, ведь это радио. Заходи давай – гостем будешь...

Сэвся немножко оправился от испуга, но на смену ему пришло недоумение. Он смотрел на усмехающееся лицо Пэти, на его городской костюм, на галстук, на остроносые лаковые ботинки и соображал: по одежде чужой человек, русак, а вот по лицу как будто ненец. Ой, беда, да ведь это он, Пэти, только волосы подстрижены как-то чудно, зачесаны назад.

– Ну, что – узнал? Давно мы с тобой, Сэвся, не видались, – усадил хозяин Сэвсю на стул.

– Сиди – не бегай, смотри. Сейчас схожу за самоваром – чай пить будем.

За чаем старые друзья толковали долго: и о оленях, и о копытке, и о колхозах, обо всем. Пэти показал все свои городские достопримечательности – прокрутил на патефоне весь запас пластинок, десяток раз выключал и включал электрический свет, показывал картинки в журнале «СССР на стройке», прочел статейку из ненэцкого букваря. Но больше всего Сэвся интересовался радиоприемником. Пэти терпеливо и подробно, как мог, объяснял его устройство, учил Сэвсю настраиваться. И под конец Сэвся научился включать канал, как искренне радовался Сэвся, когда первый раз самостоятельно заставил грохотать музыкой репродуктор на стене.

Надевая пальто, Пэти спросил:

– Ты со мной пойдешь? В кино...

– А это чего будет?

– Пойдем. Увидишь...

* * *

Назавтра, уезжая, Сэвся чувствовал в груди радость. Радовался он, сам хорошенько не зная чему. Наверное, больше всего был рад тому, что встретил здесь хорошего старого друга. Сэвся стоял на крыльце и долго смотрел на город.

И он уже не пугал Сэвсю, не казался чужим, незнакомым. Город был близок и понятен потому, что в нем жил Пэти, один из больших людей в городе, давнишний друг Сэвси. Потому что Пэти вышел провожать Сэвсю, как почетного гостя, и, когда подошли к саням, он помог запрячь оленей. Сэвся взял в руки возжу и хорей. Олени повернули головы.

– Ну, прости, лакамбой!

Олени дружно бросились вперед. Позади упряжки закрутилась снежная пыль. Увез Сэвся с собой в тундру много, много...

12 декабря 1934 года

Георгий Суфтин

Геолог

Грузно накренясь на левый борт,

Входит «Воронеж» в Печорский порт.

Ночь беззакатная. В синем тумане

Пристань качается, как на экране.

Новые стройки блестят желтизной

В этот полярный полуночный зной.

Дышат здоровым смолистым угаром

Свежие срубы домов Нарьян Мара.

Город не город, село не село.

Что тебя в эти края занесло?

Как тебе имя? Какого ты рода,

Юноша светлобородый?

Будешь бродить по лаптам комариным,

Вложишь в масштаб тундровые равнины.

Цейсом глазастым проверишь особо

Профиль веками приглаженных сопок.

Тонким прощупаешь буравом

Мерзлых пластов вековечный излом.

Там, у скалистых отрогов Пай-Хая,

Может быть нам повстречаться с тобою

В легкой палатке под солнечный вечер.

Здравствуй, товарищь разведчик!

Вместе нам слушать утиные стоны,

Вместе разгадывать тундры законы.

Тысячелетья для нас сберегли

Клады богатые в недрах земли.

Слово твое эти клады откроет,

Люди подземные ходы пророют,

Люди проложат глубокие штреки…

И потекут рудоносные реки.

Городом станет вчерашний поселок…

Руку, товарищ геолог!

7 ноября 1934 года