Вы здесь

Гори, семга, большая и маленькая

Сейчас эта гора сетей и семги заполыхает, 2014 год

По всей России прокатилась этим летом волна недовольства против уничтожения так называемых санкционных продуктов. Историческая память народа, пережившего голод 30-х годов, Великую Отечественную войну с блокадой Ленинграда, выработала совершенно особое отношение к еде в нашей стране. Кинуть на пол кусочек хлеба, выбросить в мусорку недоеденный обед – этого у нас не позволяет себе никто.

Поэтому так болезненно была воспринята в Ненецком округе акция по сжиганию браконьерской семги. Экологический беспредел, преступление, вопиющая жестокость и, наконец, расточительство – такие оценки дают жители округа продолжающемуся в регионе процессу уничтожения извлеченной из сетей, точнее, конфискованной у браконьеров семги. Недавно по местному телевидению прошел сюжет, где инспекторы публично, перед камерами журналистов уничтожили очередную партию семги. Краснокнижная рыба, еще живая, трепыхающаяся, отправлялась прямиком в огонь!

Как мне удалось выяснить, во время этого беспрецедентно жестокого показательного рейда «по защите биоресурсов» было сожжено более шестнадцати рыбин, каждая из которых тянула по весу от 7 до 12 килограммов.

Сюжет, направленный на шельмование деревенских браконьеров, заманивших несчастную семгу в сети, всячески одобрял бдительных представителей экологической инспекции, извлекших ее из лап «двуногих хищников» и пожелавших на ней заработать деньги.

Все было бы понятно, если бы после изъятия еще живую рыбу, конечно, ту, у которой позволяло состояние, выпустили назад в воду, а остальную отправили в окружные социальные учреждения – дом престарелых, детский дом. Или, например, в магазины, где тем же ветеранам или малоимущим эту самую рыбу продавали по гораздо более низкой цене. Так нет же, ее просто публично сожгли!

Сразу возникает вопрос, какими правилами руководствуются работники Центра природопользования и охраны окружающей среды НАО, которые выезжают на «рыбные рейды»?

Мой вопрос, адресованный начальнику отдела госконтроля, надзора и охраны водных биоресурсов по НАО Двинско-Печорского территориального управления Росрыболовства Олегу Уляницкому, так вопросом и остался. От меня потребовали письменного запроса на волнующую меня тему, что ж, наверное, таков порядок. Как и тот факт, что браконьерская рыба всегда уничтожалась, таков федеральный закон, и нарушать его чиновники не собираются.

Моя фраза о том, что законы пишут люди, а людям свойственно ошибаться, повисла в воздухе. Странно, что никому из всякого рода высоких и не очень начальников в Нарьян-Маре и столицах и в голову не приходит усомниться в правильности подобных постановлений. Возмущаются лишь простые россияне, не принимающие подобного отношения к природным богатствам России и к еде. Ведь если уж рыба попалась в сети и изъята, так зачем же ее бездумно уничтожать да еще на глазах народа, который ее купить не может! И транслировать это на весь округ?

Так не доставайся же ты никому!

После того, как взволновавший, точнее, возмутивший жителей НАО сюжет вышел в эфир, а звонки наших земляков буквально разрывали телефоны газеты, мы, конечно, попытались взять комментарий у директора Центра природопользования НАО Михаила Стаича.

Правда, мне Михаил Юрьевич достаточно раздраженно сказал, что его спрашивать об этом не нужно, лично он ничем подобным не занимался: рыбу не сжигал и в рейды не ездил. Его можно понять: дело это не из тех, которым можно гордиться. Но опять же – государев человек, руководствуется бумажкой. Он переадресовал меня к рыбинспекции.

Я попыталась найти концы этой структуры. Да, она была в НАО несколько лет назад, но, как оказалось, ее уже упразднили.

В результате долгих телефонных мытарств я попала на ФГБУ «Северное бассейновое управление по рыболовству и сохранению водных биологических ресурсов». Но, по словам его руководителя Леонида Балуцкого, зона их деятельности определена лишь любительским рыболовством на водных территориях Городской курьи и Чаячьих озер, находящихся практически на пригородной территории. Всем остальным занимаются «другие».

А вот получить ответ от «других» у меня так и не получилось. Правда, зная, что многие ответы на возникшие вопросы можно найти в интернете, где собраны законы, указы и постановления, подписанные руководителями нашего государства в разные годы, там-то я и нашла одно единственное постановление № 367 от 31 мая 2007 года, определившее в свое время правила «реализации и уничтожения безвозмездно изъятых или конфискованных водных биологических ресурсов и продуктов их переработки». По этому документу добытая браконьерским способом рыба и икра подлежат уничтожению – путем сожжения или измельчения с последующим зарыванием в землю.

Кстати, слово «реализация» никакого отношения к продаже или безвозмездной сдаче рыбы в социальные учреждения не имеет. Под словом «реализация» документ понимает «отпускание живой рыбы, запутавшейся в сетях, обратно в водную среду обитания». Вот и вся реализация.

Конечно, жители Нарьян-Мара помнят еще те времена, когда конфискованная у браконьеров рыба реализовывалась через торговые сети. Но все это прекратилось после 31 мая 2007 года, аккурат после вступления в силу названного постановления.

В 2007 году в округе случилось первое публичное сжигание конфискованной рыбы, тогда это происходило на городской свалке при большом скоплении местных журналистов. Огнем было уничтожено 357 килограммов элитной рыбы, 120 килограммов семги было сожжено прямо на месте обнаружения схронов. Исполнителями выступали пограничники и работники правоохранительных органов.

Тогда очень популярным стало давить красную и черную икру на дальневосточных свалках и в прикаспийской зоне.

Конечно, у нарьянмарцев, для которых и тогда семга была редкой гостьей на столе, сцены публичного аутодафе (инквизиторская казнь на костре) вызвали всеобщее возмущение.

А сейчас, в году 2015-м, в стране идет откровенная война с едой, санкционные продукты гибнут сотнями тонн под гусеницами тракторов, горят сыры и колбасы, копчености и консервация.

Санкционных продуктов, говорят, в НАО не обнаружили, а сжечь-то, следуя духу времени, тоже чего-то нужно, чтоб отчитаться о бдительности и хозяйственной активности. Вот и пошла вновь в огонь наша семга, названная в постановлении 2007 года «атлантическим лососем».

И что удивительно, наши охранники водных биоресурсов легко и непринужденно пользуются документом 2007 года, хотя ни одного нового документа, подтверждающего необходимость сжигания рыбы, нет.

За эти годы менялись президенты и премьеры, но складывается впечатление, что постановление за подписью тогдашнего премьера Михаила Фрадкова, которого сегодня мало кто помнит, по мере необходимости просто вытаскивается из-под клеенки. Понятно, что политика – дело тонкое, а рынок – вещь вполне конкретная, но ни одному нормальному человеку – ни тогда, ни сейчас – непонятна подобная тактика спасения биоресурсов России. Никогда еще уничтожение не способствовало спасению, это уж точно!

И последнее: внимательные читатели газеты наверняка уже видели объявление о распродаже конфиската таможенными службами. Вот, кто мне ответит на вопрос, почему куртки или бытовую технику можно продавать, а не уничтожать, а еду – нет? Логика-то где у вас, господа руководители?