Первого октября отмечается День пожилого человека. Пятого октября – День учителя. А еще сегодня, 29 сентября, девяносто лет исполняется труженику тыла и заслуженному учителю Людмиле Бурдиковой.

К своему возрасту Людмила Владимировна относится с юмором: девяносто – это же почти целый век! А когда называет дату рождения, окружающие не верят, думают, что разыгрывает.

Я не видела маминых слез

Людмила Бурдикова, в девичестве Бызова, появилась на свет в крошечной деревушке Саларево, недалеко от Великого Устюга, в семье рабочего и портнихи.

– У родителей было тяжелое детство. Мама в 18 лет сбежала из родной деревни в Архангельск, сняла комнату, шила кофты. Сбежал из дому и мамин брат, дядя Коля. Он работал у купца и каждую свободную минуту читал. Один военный приметил толкового мальчика и устроил его в школу рабочей молодежи. Потом дядя Коля окончил несколько институтов и стал главным инженером одного из предприятий Ленинграда, занимался электрификацией города, – не скрывает гордости Людмила Владимировна.

А потом рассказывает об истории знакомства родителей:

– Папа пришел с германской войны 1914 года и снял комнату у той же хозяйки, что и мама. Он уже был вдовцом. Они и сошлись. Вырастили нас, троих детей. Мой старший брат Валентин погиб на фронте, младшая сестра Тамара работала в школе старшей пионервожатой, ее тоже уже нет, осталась я одна, – вздыхает моя собеседница и продолжает рассказ:

– Несколько лет мы с родителями жили у той самой хозяйки, что когда-то их сосватала. Потом приехал дядя Коля, увидел, в каких условиях мы живем, и выхлопотал нам комнатку в купеческом доме. А спустя года три нас переселили в дом барачного типа, помню, там был длинный коридор и 18 комнат. Соседи жили дружно, у нас всегда было спокойно.

Людочка не ходила в детский сад, не было мест. Зато в школе училась лучше всех. В первом классе за успехи в учебе получила в подарок шапочку с кисточкой, во втором – теплый домашний халатик.

В 1937 году в дом пришла беда, отец тяжело заболел, врачи поставили по тем временам страшный диагноз – воспаление легких…

– На папиных похоронах играла гармонь, он ведь был лучшим гармонистом, – вздыхает Людмила Владимировна. Ей до сих пор больно говорить о тех днях.

Она бережно хранит старенькие черно-белые фотографии отца, а также этажерки, комод и шкафчики, которые он, человек с золотыми руками, смастерил для своей семьи.

– Мы никогда не видели маминых слез, настолько она была сильной и мужественной. Но нам, детям, очень хотелось помочь ей. Я неплохо вышивала крестиком, и однажды знакомая женщина попросила меня вышить ей кофточку, а за работу дала три рубля. Я купила на эти деньги пару чулок, учебники, тетради и краски. Осенью собирала в лесу бруснику и продавала по рублю стаканчик, – вспоминает Людмила Владимировна.

Про голод и карточки

Работать Людмила Бурдикова начала с первых дней Великой Отечественной войны. Взрослые ушли на фронт, и работать пришлось детям и подросткам. Люда как раз окончила семилетку и была отправлена в деревню Моша на сенокос. Кормили гороховым супом и молоком, но никто не жаловался. Только слепни больно кусали, вспоминает она. Ноги, руки, спина – все было искусано до крови.

Людмила мечтала стать медиком, но не успела собрать вовремя документы и поступила в педучилище. У нее была одна цель – получить специальность, начать зарабатывать и помогать семье.

Война докатилась и до Архангельска, начались обстрелы. Фонари на улицах не горели, по улицам ходили дежурные и следили, чтобы окна в домах были зашторены.

Студенты педучилища рыли траншеи, вместе со всеми и Людмила.

А потом наступил самый страшный, 1942 год, начался голод, продуктов не было, хлеб выдавали по карточкам – 200 граммов в день на человека.

– Я мечтала с детства об одном – наесться досыта, думала: вот вырасту большая и буду кушать мясо с мясом и масло с маслом. Мяса у нас дома не бывало, мама варила суп из субпродуктов, и масла не было, только маргарин. А в войну не стало ничего. Мы съели папину олифу, использовали ее вместо масла, жарили на ней хлеб, съели и весь папин столярный клей, – рассказывает про страшные времена Людмила Владимировна.

Брат Валентин получил повестку и пошел в армию. Анна Яковлевна с младшей дочерью уехали в деревню, и Людмила осталась одна. Она продолжала учиться и работала дворником.

– Потом я совсем обессилила, перестала ходить на учебу и на работу, и за хлебом в очереди стоять не могла. По утрам мне в стенку стучала соседка: «Люда, ты жива?». Я отвечала: «Да».

… В то утро она брела по городу, сама не зная куда и зачем. Вышла на улицу Шубина, почувствовала необычайно вкусный запах, подняла глаза и увидела вывеску: «Хлебокомбинат». Вошла и сразу попала в кабинет директора. Он удивленно взглянул на нее: «Что вы хотите?».

– Можно, я буду у вас работать? Хоть дрова колоть? – робко попросила она.

Директор усмехнулся:

– Топор-то поднять сможете?

Но на работу взял – помощником экспедитора, считать пирожки в ящичках. И распорядился, чтобы накормили.

– Пирожки были горячие, с подсолнечным маслом. Я не удержалась и съела 12 шанежек. После этого неделю лежала в пекарне на пустых мешках и мучилась желудком. Работницы пекарни боялись, что умру. Но я выжила и стала работать, – вспоминает Людмила Бурдикова.

Наконец-то она была сыта, сама питалась в пекарне обрезками от выпечки, а свой паек хлеба по карточкам отвозила брату в воинскую часть, где вчерашних десятиклассников учили воевать, прежде чем отправить на фронт.

Валентин написал матери: «Людмила поступила на хорошую работу, ко мне приезжает часто, привозит хлеб, пирожки...».

Валентин после войны мечтал поступить в институт, стать переводчиком, но его жизнь оборвала война, в 1944 году он погиб.

Потом муки не стало, хлеб печь перестали, но директор хлебокомбината вновь пожалел молоденькую девушку и перевел ее на должность счетовода.

В 1943 году бывшие однокурсники Людмилы завершали учебу, наступила пора экзаменов.

– Я пришла в педучилище и спросила, можно ли сдать экзамены за прошлый год и этот. «Вы хотите сдать экстерном?» – переспросили меня. Я кивнула, а сама-то и слова этого еще не знала. Мне позволили, и я побежала к директору хлебокомбината, попросила отпуск за свой счет. Он рассмеялся и спросил: «У вас свой-то счет велик?». Но отпуск дал. И пропуск в одну из пекарен, где пекли торты. Там мне каждый день давали по поллитра дрожжей и обрезки тортов. Я сдала все «хвосты» за второй курс, все зачеты и экзамены за третий и получила диплом учителя начальных классов, – продолжает Людмила Бурдикова и признается, что до сих пор жалеет об одном, что не успела отблагодарить того директора хлебокомбината, который столько для нее сделал.

Во время их последней встречи он сказал Людмиле: «Если не захочешь работать учительницей, возвращайся к нам».

Но этого не случилось. Людмила Бурдикова посвятила педагогике всю дальнейшую жизнь.

«Дивлюсь вашим подвигом»

Людмила Владимировна отлично помнит свое самое первое 1 сентября 1944 года. Она вошла в класс и обомлела: перед ней сидели 45 учеников, а на задней парте – проверяющий инспектор. От волнения все слова вылетели из головы! Но молоденькая учительница взяла себя в руки и справилась.

С первого дня, как говорит моя собеседница, ей понравилось преподавать. И детворе очень полюбилась молоденькая учительница.

– С этими детьми мы встретили День Победы. «Карточки отменят? Хлеба будет много?» – спрашивали меня ребята. Но карточки отменили только в декабре 47-го года, – тяжело вздохнув, произносит Людмила Бурдикова.

О том, что на Новой Земле требуются учителя, Людмила Владимировна узнала от работников облоно. Не раздумывая, написала заявление. Поехать туда согласилась еще одна молодая учительница, но в последний момент отказалась.

В конце сентября 1948 года на морской пристани Архангельска грузился пароход «Рошаль», единственный корабль, который приходил на Новую Землю один раз в год. Среди других его пассажиров была и Людмила Бызова.

– Через три дня мы причалили к пирсу поселка Белушье, я вышла в шляпке, модных туфлях, а там никакой дороги-то и нет, все кругом занесено, кто-то из местных жителей увидел, что обувь у меня неподходящая, и побежал за валенками, – смеясь, рассказывает моя героиня.

Первое время жили в землянках, готовили на керосинках, ели тюленей. Отец одного из ее архангельских учеников, работавший моряком, нечаянно столк-нулся с ней на Новой Земле и произнес: «Дивлюсь вашим подвигом!»

Позднее ей выделили небольшую комнатку в штабе, жили вдвоем с еще одной учительницей.

Людмила Бурдикова не просто учила детвору, она организовала в Белушье комсомольскую группу, проводила политзанятия, создала в клубе хор и струнный оркестр. Жизнь кипела и бурлила, говорит мне она.

Знакомство с Тыко Вылкой

Задор и энергию молодой учительницы оценил президент Новой Земли Илья Константинович Вылка.

Она вспоминает о знакомстве со знаменитым ненецким художником, сказителем, общественным и политическим деятелем:

– За глаза мы звали его Вылочкой. Он был очень хорошим человеком, помню, когда разговаривал, смотрел сощурившись. Жизнь его самого «покусала» смолоду, и он был добр к людям. Вылка знал каждого на Новой Земле, иногда он приходил на уроки, интересовался, как живут дети, как учатся. Он отлично разбирался во всем, составил карту Новой Земли, предсказывал по народным приметам погоду. С ним обычно все советовались, он и во время войны подсказывал военным, где лучше строить укрепления. Мы жили с ним неподалеку друг от друга, он заботился обо мне, давал нерпичий жир и мясо.

Там, на Новой Земле, Людмила встретила свое счастье – на всю жизнь!

На краю Белушья военные поставили пост моряков, капитан со своей ротой время от времени меняли друг друга. На третий год ее работы в Новоземельской школе приехал со своей группой моряков Николай Бурдиков, который потом стал ее мужем.

Бабушка Людмила заговорила о супруге, и глаза ее засветились как у молоденькой девушки. Его уже много лет нет рядом, но жива о нем светлая добрая память, память о прекрасном человеке, любящем, заботливом, самом родном на свете. О нем она может и теперь рассказывать часами.

Никто не кричал нам «горько»

– Все вокруг его нахваливали, говорили хороший парень, не пьет, не курит, на охоту ездит, с собаками занимается. Его у нас так и прозвали: «святоша», – смеясь, вспоминает Людмила Владимировна и признается, что он ей сразу понравился – брови черные, зубы белые, глаза лучистые.

Но замуж за него она не собиралась, в Архангельске ее ждал другой ухажер, тоже моряк, спортсмен, с которым она планировала соединить судьбу.

Николаю она ничего не обещала, они были просто товарищами. Так получилось, что новый 1951 год они встречали в одной компании. В ту ночь Николай проводил Людмилу домой.

– И с тех пор часто ко мне заходил, всегда был сдержан, что мне нравилось, мы никогда не обнимались, просто подолгу беседовали, потом я садилась проверять тетради, а он шел играть в бильярд. Однажды пришел в десятом часу, я не открыла, он удивился, спросил, мол, ты уже спишь? Я ответила, что – да, сплю, и вообще, на ночь глядя ходить ко мне не надо.

В тот год он должен был демобилизоваться, а Людмила, отработав три года, уехала в Архангельск. Он сразу же прикатил следом, причем со справкой от воинской части, что холост, и с ходу сказал: «Пойдем в ЗАГС». Я взглянула на него и думаю: как же он красив, и чего я его мучаю? И сказала «да».

Людмила Бурдикова вспоминает день бракосочетания:

– Мы пришли в ЗАГС и нам даже не предложили снять пальто, не было свидетелей, не было колец, никто не кричал «горько», мы даже не поцеловались. Просто расписались – и все.

Стали жить в Архангельске. А вскоре Илья Константинович Вылка прислал письмо в облоно: «Пришлите ту девушку, что уехала от нас!» – попросил он. И Людмила, теперь уже Бурдикова, вновь засобиралась на Новую Землю. И Николаю там нашлась работа, он стал заведовать Красным чумом. Они снова жили в Белушье, много работали и уже растили старшего сына, Виктора.

Николая Емельяновича земляки уважали и вскоре избрали своим депутатом. Восемь лет они провели на Новой Земле.

– К тому времени Вылка был уже немолод, стал болеть и искал себе замену.

Когда Илью Константиновича спросили, кого он может оставить вместо себя, он ответил: «Есть хороший парень, Бурдиков Николай».

– Так мой Николай и стал председателем островного совета, отработал им чуть более года. Он же – и последний президент Новой Земли, занимался затем переселением людей: одни уехали в Амдерму, другие – в Архангельск, третьи – в Нарьян-Мар, – продолжает рассказ Людмила Владимировна.

Сама она получила распределение в Пёшскую школу, а оттуда Бурдиковы переехали в Шойну. Там Николай Емельянович был председателем рыбкоопа, а Людмила по-прежнему учительствовала и второй раз стала мамой: у Бурдиковых родился сын Алёша.

В 1960 году Николая Емельяновича перевели в Нарьян-Мар председателем профкома Окрыболовпотребсоюза, позднее он работал директором торговой базы, замдиректора коопзверопромхоза.

А Людмила Бурдикова 20 лет проработала в Ненецкой школе-интернате учителем, в последние годы была старшим воспитателем. Когда стало трудно, перешла на работу в прокат бытовой техники. Трудовую деятельность завершила лишь в 74 года.

Стоит ли говорить, сколько у бабушки Людмилы грамот, благодарностей и других заслуженных наград!

Я людям нужна

В 1999 году Людмила Бурдикова похоронила мужа и продолжала жить в стареньком деревянном доме на Полярной. Лишь два года назад ей выделили наконец-то благоустроенную квартиру. Людмила Владимировна ею до сих пор нарадоваться не может!

Оба сына стали инженерами, окончили Рижский авиационный институт. Младший, Алексей, живет сейчас с семьей в Канаде, старший, Виктор, звонит каждый вечер. Людмила Владимировна на здоровье не жалуется, хотя из дому практически не выходит, по хозяйству в свои 90 лет хлопочет сама.

Есть в ее жизни сегодня и еще один очень близкий человек, который всегда рядом и на которого можно положиться во всем, – это внучка Катя.

Дочь старшего сына Виктора уже несколько лет живет с бабушкой. Она окончила в Архангельске учебу, получила диплом и приехала к бабушке. Людмила Владимировна в своей Катеньке души не чает.

–Дай бог, чтобы у каждого были такие внуки! – говорит она. – Катя – очень добрый и отзывчивый человек. Вот, к примеру, мы ездим с ней в баню, так она всех моих знакомых бабушек после бани обязательно по домам развезет.

Людмила Владимировна внучкой гордится: Екатерина Бурдикова несколько лет была директором Центра поддержки молодежных инициатив, а теперь возглавляет Общественную палату в НАО и региональный исполком Общероссийского народного фронта.

– Она такая же неугомонная, как и я, – смеется Людмила Бурдикова. – Прибежит с работы, домашние дела переделает и садится писать какой-нибудь отчет или готовить доклад. Никогда не видела ее без дела.

Я спрашиваю у Людмилы Владимировны про секрет долголетия. Она семется: рецепт эликсира молодости ей не знаком. Вела здоровый образ жизни, вредных привычек не имела и очень любила танцевать. Три раза брала первые призы за исполнение вальса в Архангельске и в клубе офицеров на Новой Земле.

– По правде говоря, я и сама не верю, что мне уже 90 лет. Мне кажется, я так долго живу, потому что всегда и всем нужна.

Я не умею ничего не делать. Когда вышла на пенсию, стала вышивать, шить, вязать кружева и до сих пор рукодельничаю. Всем знакомым сшила песцовые шапки. И, кстати, у меня нет ни одного купленного платья, я все сшила себе сама. И мужу и детям шила одежду своими руками – от маек до фуфаек!

До позднего вечера гостила я у Людмилы Бурдиковой. Несколько часов длился ее удивительный рассказ о жизни длиною в 90 лет. Я слушала, затаив дыхание, и думала: она прошла трудный, но счастливый путь.

Низкий Вам поклон, дорогая Людмила Владимировна. С юбилеем!