Даже само название архипелага – Новая Земля – навевает на нас образы чего-то таинственного и загадочного.
«НЗ» для большинства жителей Ненецкого округа давно уже стала Недосягаемой Землей, туманной, пугающей, и, несмотря на это, не менее манящей и привлекательной. Большинство из нас представляло и представляет эти огромные скалистые острова, с севера круглый год окруженные и покрытые нетающими льдами, только по картинам знаменитого «самоеда Тыко Вылки» – «президента» Новой Земли.
Тыко Вылка любил свою Новую Землю, поэтому в его рисунках столько ярких и сочных красок. Даже полярная ночь, во время которой снег сливается с небом, у Вылки изображена с такой точностью, что ни одна деталь «Новоземельского мрака» не исчезла и не стерлась. У художника Борисова (друга Ильи Константиновича) архипелаг выглядит совсем по-иному – художник называл Новую Землю «территорией смерти», поэтому и полотна его дышат суровым мраком печали. Ярких красок нет совсем, лишь белый лед и темная, почти черная вода и совершенно безлюдные берега. Даже названия, подобные «Одинокому самоеду» или «Земле смерти», говорят сами за себя.
Картины субъективны, а вот фотографии чаще всего – объективное отражение действительности. Сегодня мы предоставляем читателям «НВ» возможность познакомиться с новоземельскими буднями 1948 года, запечатленными аппаратом безыскусного фотолюбителя.
Эти карточки уже более 60 лет хранятся в семейном альбоме Людмилы Владимировны Бурдиковой. Она известный в округе педагог, долгое время работала в Шоинской средней школе и Ненецкой школе-интернате в Нарьян-Маре. Но мало кто знает, что свой трудовой путь Людмила Владимировна, уроженка Архангельска, начинала на Новой Земле.
Первым человеком, встретившим ее на высоком берегу становища Белушье, был сам знаменитый Тыко Вылка.
…Когда судно бросило якорь вблизи острова, за пассажирами пришел небольшой промысловый катерок. Новые жители Новой Земли погрузили на него нехитрый скарб и отправились вперед, к новой жизни. Новая жизнь не сулила легких путей: не было ни теплой одежды, ни сытной еды, ни света, ни домашнего уюта… Перловка в магазине, землянка вместо теплого жилья, сальник вместо электричества – и добрый, внимательный и человечный «президент» островов.
Тыко Вылка предстал перед молодой учительницей совсем не в начальственном виде. Скромно курил самокрутку, стоя в нерпичьих тобоках выше колен (потом уже Людмила узнала, что эту просмоленную обувь из шкуры морского зверя ненцы издревле носят вмес-то резиновых сапог) и старой потертой тужурке, раньше, наверное, бывшей военным бушлатом. Он радушно встретил пополнение островного населения, определил на временный постой в землянку, заверив, что очень скоро договорится, с кем нужно, и молодежь поселят в штабное помещение.
Новая Земля встретила новоселов веселым разноголосьем собачьего лая. Собаки здесь главный транспорт, поэтому у каждой семьи их было не менее 30. На рыбалку – на собаках, на охоту тоже, на морзверя к рюжам – тоже на упряжке ненецких лаек. В общем, собака здесь, действительно, была и другом, и товарищем, и главным помощником, и охранником, и спасителем, и транспортом. Говорят, были попытки приспособить для работы на Новой Земле лошадей и коров, но эти «нежные» существа на Заполярном архипелаге не прижились, завозной корм кончился быстро, а на острове, кроме редкого ивняка, мало что растет, и несчастные животные пали.
Людмила Владимировна вспоминает, что самое большое впечатление на нее произвел птичий базар. Казалось, сотни тысяч птиц собрались в одном месте, чтобы свить свои гнезда. Гул стоял такой, что заглушал человеческую речь. Если близко подойти к месту гнездовий, многотысячная эскадрилья поморников просто заклюет человека до смерти, поэтому, выполняя ежегодный план партии и правительства, новоземельцы ходили на этот промысел целыми бригадами. Одни отпугивали птиц, другие очень быстро собирали яйца.
Брали только половину, чтобы не ослабить птичий род, но даже этой половины было вполне достаточно, чтобы государственный план по сдаче яиц был выполнен и перевыполнен. Добычу отправляли по большой части небольшими морскими суденышками, легче крупных находивших проходы во льдах. Позднее подтягивались и большие суда. Начиная с мая, контейнеры с коробами, наполненными сотнями тысяч яиц, на архипелаге не задерживались.
Какое это было удивительное время, какой прекрасной в своей первозданности и чистоте была эта земля. Даже сейчас, по прошествии многих десятилетий, бывшие новоземельцы, которых, к сожалению, уже практически не осталось совсем, с ностальгией и любовью вспоминают ту прежнюю Новую Землю – архипелаг вечных льдов, холодных ветров и добрых душевных людей.
