Мне было девять лет, когда началась война. Я хорошо запомнила этот день. Была солнечная погода, ничто не предвещало беды. И вдруг всех жителей небольшой деревушки Коткино позвали на собрание на лужайку на околице. Там они узнали, что в деревню пришел пешим ходом нарочный из Нарьян-Мара.

Он на пароходе доехал до Ермицы, потом прошел семь километров до Харьяги, еще 19 километров – до Гусенцов, 40 километров – до Сулы и 10 километров до Коткино. Посыльный сообщил, что четыре дня назад, 22 июня, началась война с Германией.

На собрание пошли родители и старшие братья, а я осталась дома, чтобы присматривать за младшими и дать сена скоту. Взрослые вернулись, сели за стол и стали что-то взволнованно обсуждать. Я услышала в их разговоре слово война, но тогда мне было не очень понятно, что это значит.

Жизнь вроде бы шла своим чередом. Мужчины съездили на рыбалку, провели сенокос. А в сентябре ушел на фронт Иван Иванович Коткин. Но основной призыв в Красную армию начался только в декабре 41-го, когда установился зимний путь.

В Коткино стали собираться призывники со всех деревень Нижнепечорья – из Виски, Лабожского, Тошвиски, Щелино. Со многими из них приехали на проводы жены. То там, то здесь раздавались звуки гармошки, повсюду были слышны песни и плач. В нашем доме разместилось много будущих солдат, они спали на полатях, на родительской кровати. Жили они строго по установленному начальством режиму. Мама готовила на всех суп в большом чугуне. Потом они отправились зимним трактом до Пеши и дальше.

Осиротела деревня. Остались в ней, в основном, женщины, старики и подростки, на которых легла вся забота о хозяйстве. Ребята работали в полную силу, на уровне взрослых, как говорится, на износ. Наверное, поэтому многие из них рано ушли из жизни.

Мобилизовывали в армию и лошадей – приезжал из города представитель военкомата, осматривал их и отбирал подходящих для строевой службы. В Коткино попробовали в качестве тягловой силы использовать быка-производителя холмогорской породы. Только он не захотел ходить в упряжи, вырвался и разбил сани.

В 1944 году я закончила четвертый класс с почетной грамотой. Но учиться дальше в Великовисочную школу меня не отпустили, поскольку в семье у нас было много малышей, которые нуждались в присмотре. Пошла работать на ферму, где мне уже как взрослой поручили ухаживать за группой нетелей, хотя мне было всего 12 лет. Так я стала тружеником тыла, о чем впоследствии мне выдали справку.

Почта в те годы располагалась в частном доме у Петрушкиных, а почтальоном работала Вия Кондакова. Письма приходили редко, два раза в месяц. Их очень ждали и в то же время переживали, что вдруг придет похоронка, принесет горькую весть. Погибших земляков оплакивали всей деревней.

Мой старший брат Алексей служил с января 1943 года по сентябрь 1945-го. На фронте он был трижды ранен, последний раз очень тяжело, хотели даже ампутировать ему ногу. Но он не дал, сказал, лучше умру, чем останусь без ноги. Ногу удалось сохранить, прожил он 82 года.

Забрали в армию и моего отца Степана Михайловича. Вместе с Ильей Пегасьевичем Безумовым, которому тоже было 50 лет, их сначала оставили в Нарьян-Маре заготовлять сено для лошадей военкомата, а потом отправили в Архангельск. К тому времени дела на фронте пошли хорошо, и вышел приказ Сталина пятидесятилетних на фронт не брать. Так они и вернулись домой. Отца выбрали председателем колхоза, а Илья Безумов стал ловить рыбу.

В то время не было ни радио, ни электричества, пользовались керосиновыми лампами. С керосином было туго, поэтому часто на ферме дети светили матерям лучиной, наколотой с березовых дров, к счастью, пожаров не случалось.

Трудно жилось. Не было спичек, их занимали иногда у оленеводов или выменивали на молоко и масло. Приносили от соседей горящие головни из печки, чтобы растопить свою. Вместо мыла заваривали золу – ею и отстирывали немудреное белье.

Потом, у учителя Иона Порфирьевича, в 1943 году появился радиоприемник, к нему мы все ходили слушать сводки Совинформбюро. Читали и перечитывали номера газеты «Няръяна вындер», где печатали сводки, заметки и другие материалы о нашей армии.

Но вот, наконец, 9 мая 1945 года мы узнали о Победе. В то время в Коткино уже была радиостанция, на которой работал радист Мальков. Односельчане с ним договорились, что когда сообщат о конце войны, он вывесит над домом красный флаг.

Так и случилось – идут доярки на ферму и видят красный флаг над домом радиста. Радостная весть быстро облетела деревеньку в два десятка домов. Нарядные женщины собрались в клубе, пели песни, задорные частушки, танцевали, веселились кто как мог.

Наступили мирные дни, стали возвращаться солдаты, кому повезло остаться в живых. Одним из первых вернулся Андрей Фёдорович Канев. Женщины сразу набросились на него с вопросами: не встречал ли он кого-нибудь из земляков? Не слыхал ли о ком?

Вечная память тем, кто сложил голову в бою за счастье братьев, сестер, детей и родителей! Пусть будет им пухом чужая земля!

Мария Телегина, Коткино